читать дальшеНе довольствуясь восторженными воплями критиков по поводу новой постановки пьесы Терренса Реттигена1 «После танца», актёр Бенедикт Камбербэтч приготовил для телезрителей новое угощение в виде бунтарской интерпретации самого известного в мире литературного детектива (с небольшой помощью со стороны Стивена Моффата и Марка Гаттиса, которые вместе с ним принимали участие в создании сериала). «Шерлок» начнётся в это воскресенье, и Камбербэтч заверил нас, что никаких дирстокеров2 не будет.
Esquire: Итак, Бенедикт, странный вопрос: это естественный цвет Ваших волос?
Бенедикт Камбербэтч: Нет, волосы сделали намного темнее. Я рыжий, а Шерлок таким быть просто не может. Он – создание ночи. В нём есть что-то тёмное, присущее социопатам. Архетипический образ Шерлока – изящный темноволосый джентльмен с орлиными чертами лица. Первые слова моей мамы, когда я сообщил ей о том, что получил роль, были: «У тебя нос не такой!»
ESQ: Что Вы чувствуете, играя Шерлока Холмса сразу же после Роберта Дауни-мл.?
БК: Я знаю о нём, но Холмса играли ещё 72 человека. Это самый экранизированный литературный персонаж. Поэтому когда люди спрашивают меня: «Что вы чувствуете, соревнуясь с Робертом Дауни-мл?», я не чувствую никакого соревнования. [Наша версия перемещена в] настоящее время, а мой Шерлок моложе. Я на 10 лет моложе большинства тех, которые появлялись на экране раньше. Кроме того, впервые экранизирована встреча Шерлока и Уотсона.
ESQ: То есть, «Шерлок» начинается с самого начала истории?
БК: Они встречаются в первой книге, «Этюд в багровых тонах». Наша первая история называется «Этюд в розовых тонах», и в ней очень много из оригинального произведения, просто это никогда не экранизировалось. Два человека искали, с кем можно снимать квартиру на двоих. Два очень, очень разных человека. Уотсон вернулся с войны в Кандагаре и Афганистане, так и в нашей версии, которая помещена в 2009 и 2010 годы. Просто невероятно, как сходятся точки, и там всё очень логично.
ESQ: Сколько деталей осталось от оригинального Конан Дойля? Они всё еще живут на Бейкер стрит?
БК: Конечно! Есть и миссис Хадсон, и Лестрейд. [Шерлок Холмс], возможно, не пользуется увеличительным стеклом, и очень ловко обращается с КПК, но это всё тот же человек, который сопоставляет всю полученную информацию. Он – человеческое лицо сериалов «C.S.I.: Место преступления Майами» и «Прослушка»3. В мельчайших деталях он увидит всё, от прошлого [человека] до его душевного счастья, узнает, есть ли между людьми любовная связь, сколько они спали. Он – живой рентгеновский аппарат.
ESQ: То есть, эта версия «Шерлока Холмса» больше обязана своим появлением «Месту преступления Майами», чем мисс Марпл?
БК: Да, он находится в современном окружении. Но у Морса, Марпл, Пуаро, Крекера4 – у каждого из них был свой «пунктик», расстройства личности и пьянство или другая зависимость. Это всё знакомо, если посмотреть на оригинальные рассказы, а он – самый известный и, мне кажется, самый любимый из литературных сыщиков.
ESQ: А ваш Шерлок принимает наркотики?
БК: Вам придётся посмотреть сериал!
ESQ: Немножко «дури»?
БК: Кокаин – сложная проблема. Принимает его Шерлок или нет - кокаин уже не тот наркотик, что был в прежнее время. Кокаин вводили инъекциями. Люди спрашивают: «Разве он не сидел на морфине?» Он баловался им время от времени, но вообще-то он колол себе раствор кокаина.
ESQ: А как вы прорабатывали роль?
БК: Читал книги. Они дают замечательную пищу для отработки жестов, холмсовских модуляций голоса, выражения глаз, отсутствия хороших манер, жестокости его поисков «игры», как он это называет. Он обладает очень холодным бесчеловечным взглядом на вещи; все остальные для него – всего лишь составляющие его мира тайн, кусочки головоломки. Здесь он может быть очень равнодушным.
ESQ: А как Вы поладили со своим Уотсоном, Мартином Фрименом?
БК: Мы мгновенно подошли друг другу. Его темп и темперамент совершенно не такие, как у Шерлока. Он связывает для зрителей сериал с реальностью, приземляет его. Он – блоггер, это он пишет. Все книги написаны Уотсоном.
ESQ: Уотсон – блоггер?!
БК: Ага. Не буду рассказывать всё, но он вернулся из Афганистана, и его врач пытается занять его чем-то, предлагая «писать о своей повседневной жизни». Ему особо не о чем писать, но затем он знакомится с Шерлоком Холмсом, и за какие-то 24 часа знакомства он уже убегают с места преступления, в них стреляют, там автомобильные погони, куча всего. К концу серии они уже не разлей вода, и вы понимаете, что всё, чего недостаёт Холмсу, с избытком восполняет Уотсон.
ESQ: За свою карьеру Вы переиграли очень разных персонажей: Стивена Хокинга, Уильяма Питта Младшего5, Винсента Ван Гога – но все эти люди сходны в том, что они часто властны и/или таинственны. Как Вы думаете, в чём тут дело?
БК: В моём лице. Оно вроде как вытянутое. Лошадиное. В хорошем смысле этого слова. Я хочу сказать, оно очень стильное. Я выгляжу несколько причудливо в современной обстановке. Было бы очень здорово проснуться, выглядя, ну, скажем, как Джейк Джилленхал и подумать: «Примерю это на денёк и посмотрю, как оно». Но я очень старался не превратиться в типаж пафосного персонажа в исторических фильмах. Вот от чего я отбрыкивался: я всё время пытался сменить класс, эпоху и восприятие.
ESQ: Вы также сыграли запоминающуюся эпизодическую роль неадекватного переговорщика, пытающегося освободить заложников в «Четырех львах»6 Криса Морриса7. Как это случилось?
БК: Я сыграл Натана Барли. И ко мне постоянно подходят на улице пьяные мужики: «О, ты тот чувак, Барли!» Никто не подходил ко мне со словами: «О, ты Стивен Хокинг!» Ничего подобного. Крис Моррис – это что-то потрясающее. Он ведёт себя чертовски по-джентльменски, он невероятно умён и изумительно остроумен. Он сказал: «Приятель, это действительно маленькая роль», но я ответил: «Мне плевать». Я готов был для него полы мести.